Диагноз – бессмертие. Одержимые бессмертием - Страница 11

— Круто играешь, Влад. Мужчина. В другой раз с тебя реванш. — Хорек, еще не веря в свою удачу, кивнул. — Ну давай теперь — угощай! С выигрыша положено.

И Хорек, чувствуя, что сегодня не просто его день, сегодня его звездный час, потащил ронина в бар. ё В другой. Где девицы. А заодно и контакт стал крепче, чем титанитовый трос. Теперь они свои в доску. Это ? Хорек так считает. И пусть. Его право. в Лучший друг тот, кто дает тебе себя показать. Вот так–то. Это аксиома.

«Синдром» опять улегся, чему немало поспособствовали пара–тройка фирменных коктейлей. Влада же — удачника — так и вовсе развезло. Он вещал о самом своем сокровенном — как он накопит денег на пластику. Да чтоб не просто хирургия. Не–ет. Чтоб все было? чин–чинарем, с генной инженерией и прочим. И сделают из Хорька записного красавца. Был хорек — станет ясный сокол!

Да тебе хоть крылья пришей и клюв присобачь для пущей схожести, а все равно — рожденный ползать…

— Лады, парень, поглядим. Может, я тебе и хирурга по знакомству сосватаю.

На следующий день Хорек приветствовал ронина как родного брата. После вчерашнего его морда забугрилась куда как круче и напоминала выработанный астероид. Только шахтерских вышек и не хватает. Зато «глайдер» Алекса аж лоснился после свежей эпиляции. Следит за собой, бродяга. Да и других не забывает — зыркнул косо, руки не подал. Не доверяет. Это хорошо, что не подал, моя рука покрыта свежим слоем перспиранта. Алекс, конечно, не анализатор, но вдруг да почувствует.

Если он действительно с парии, то может.

— Нас вызывает Грабер, — буркнул Алекс, покидая дежурку.

— Чего хочет?

— Иди. Там тебе скажут.

Грабер встретил их, не вылезая из–за стола. Глянул кратко и опять вперился в монитор, увлеченно считывая информацию со своего коминса. Но и говорить не забывал:

— Мы проверили ваш прошлый доступ, Бессон. Впечатляет. Задания правительства всегда исполнялись отборными сотрудниками. У нас тут тоже госконтора, как вы понимаете…

Ронин подумал, что неплохо бы пошарить в коммуникаторе начальника, но отмел эту мысль как уж больно заманчивую. Ну, поживем — увидим. Может, все еще сложится. Ронин рассчитывал в течение ближайших двух дней забраться в сеть и попробовать вычислить того яйцеголового, который тут главный по бессмертию. И вдруг екнуло внутри — вот он, фарт–то:

— …в ближайшие три дня. И мы должны особенно четко проконтролировать прием груза. Ясно? Груз имеет особый гриф секретности. Ты слышишь меня, Алекс? Влада от этого дела отстранить. Работать с тобой будет господин Бессон. Его компетентность и статус доступа не вызывают сомнений, а прежние места работы — есть лучшие рекомендации его личной дисциплины. Особенно обращаю ваше внимание на то, что ни один из сотрудников, включая инвентаризаторов четвертого уровня, не в курсе содержимого контейнеров. Единственный, кто имеет доступ, — господин Рунге. — «Рунге9 Яйцеголовый?…» — Все ясно?

— Так точно.

— Идите. Дополнительные инструкции по коду Сигма–Хорн. Мы ждем от вас, господин Бессон, отличной работы. Если инструкции будут соблюдены в точности, вы оба попадете в приказ по центру. Выполняйте. — Шеф так и не отлип от коминса.

Работать с Алексом и с Хорьком — небо и земля. Это ронин уже знал, а теперь вот убеждался третий день на собственной шкуре. Алекс ему не доверяет, это ясно, как люминофор. Ронин уже неоднократно пожалел, что так неосторожно померился силою с этим наймитом при первом знакомстве. С того момента их ладони больше не контактировали, но в остальном… Ронин закончил контроль функционирования и отключил личный коминс от сети. Кивнул Рунге.

С яйцеголовым он познакомился практически сразу по получении инструкций, и безумный (предположительно) профессор оказался похотливым хрычом ниже среднего роста, постоянно раздевающим взглядом смазливых лаборанток. И глаза такие… Ну чисто триплексы БТР. И на прелести лаборантские яйцеголовый наводил их, пожалуй, чаще, чем на свой коминс или на мониторы. Зато его постоянно сопровождал личный телохранитель — детина по имени Шпак, с тухлым взглядом, в остальном точная копия Алекса, но еще более молчаливый. В техбезе ни ухом ни рылом — и все равно вперед. Одного Алекса с лихвой.

Ронин не ожидал, что в госконторе окажется столько выходцев с парий. Впрочем, это объяснимо — на париях предпочитают вербовать своих сотрудников и армия, и полиция, и тем более Служба внешней безопасности. Уж не говоря о Гильдии и иных кланах. Условия там подходящие — что ни мир, то истинно ад. И люди соответствуют — черти либо дьяволы. Не то что мягкотелые обитатели люксов или туповатые работяги бараков.

Хоть ронин и родился на старой Земле, но годы, проведенные в основном на привилегированных мирах, вытравили из него повадки дикаря, оставив сердцевину хищника. Не должно киллеру иметь особые приметы ни в психотипе, ни в характеристике. Нужны лишь рефлексы, и то только на время акции, когда сливаешься в единое целое и с «объектом», и с инструментом.

Но эти двое достанут, чес–слово. Вместе с яйцеголовым.

— Спасибо, господа, — проблеял хрыч, оглаживая взглядом очередную лаборантку, — на сегодня вы свободны. Завтра жду вас к десяти по стандартному кремлевскому времени. Предстоит получение очередной партии материала. Вы свободны.

Ронин и Алекс покинули лабораторию.

В лифте Алекс подавил ронина глазами, выразительными не больше, чем горелые предохранители, и покинул лифт на втором уровне. Граберу пошел докладывать. Ронин наконец–то поднял веки, постоял, удерживая бьющее через край желание отправить этого гролу на «скок». Можно и расслабиться. Действовать, возможно, придется в любой момент. И не стоит расходовать энергию на мелюзгу типа Алекса. Вот если бы Левински здесь оказался, удержаться было бы куда труднее. Или Клавдий. И карандашиком его, карандашиком…